Таймер в кармане брюк тихо пискнул и одновременно завибрировал. Это означало, что ночная смена подходит к концу и у меня есть окно в восемь часов, чтобы отдохнуть. Я отстегнул защищающую дыхательные пути маску, смыл напыленные перчатки в тёплой струе органического растворителя и выбросил халат в мусорный бак. Глаза слипались, голова с каждым движением становилась тяжелее. Мысленно я видел себя уже в койке. Несколько минут да пара сотен метров и я окажусь во втором спальном блоке. Служба кремирования подтвердила вызов, техники должны были прибыть с минуты на минуту. Трупы из операционной без промедления сжигались. Для выяснения личностей не было ни времени, ни ресурсов. Ассистенты нервно курили в предбаннике, стараясь не смотреть в сторону операционного стола. Я тоже не оборачивался. Поначалу казалось, что операция удастся, но экземпляр при обследовании оказался почти взрослым и на осторожное зондирование отреагировал сразу. Мужчина умирал в течение полуминуты, пока чужой прокладывал путь наружу, разрывая мышцы и ломая ребра. Мучительные полминуты, если учесть, что мы не использовали анестезию, для того чтобы максимально оттянуть момент, когда по изменению химического состава крови ксеноморф поймет, что попал в ловушку. Мужчина находился в сознании, в то время когда мы жгли чужого микроволновыми коагуляторами.