После того как сторожевые спутники в поясе Койпера уловили сигнал, отразившийся от объекта не зарегистрированного в метриках малых тел, исследовательский космолёт землян поднялся с Плутона на перехват. Объект прошёл близко от карликовой планеты, в плоскости эклиптики и с низкой скоростью, поэтому большие электронные мозги базы на Плутоне решили, что ознакомительный облёт целесообразен с научной и экономической точек зрения. Двигатели на сверхтяжёлых ионах медленно, но уверенно разогнали небольшой космический аппарат до необходимой скорости. Неповоротливые космические лаборатории с Юпитера подоспеют к точке рандеву, в лучшем случае, через несколько месяцев. В нештатной ситуации экипаж усилили вторым пилотом и место рядом с ветераном-межпланетчиком майором Иваном Потаповым занял выпускник аэрокосмической школы Вальдемар Рубин. Шел шестой час полета.
— Сколько до цели? — выдавливая из тубы в рот апельсиновый сок, спросил майор.
— При нашей скорости меньше двух часов, господин майор! — отрапортовал Рубин.
— Начинай торможение.
Через пять часов корабль нащупал локатором в пустоте цель и стал подстраиваться под её скорость.
— Господин майор, — выдохнул Рубин, когда они сблизились настолько, что разрешающей способности локатора стало хватать, чтобы показать объект не просто точкой, а группой пикселей. — Господин майор — это пришельцы!
Командир так резко повернулся к монитору, что мехатронный протез левого глаза недовольно взвизгнул сервоприводом, меняя фокус. Объект медленно вырастал на экранах. Вскоре уже можно было разглядеть отдельные детали корпуса. Корабль инопланетян выглядел непривычно — продолговатый, неправильной формы цилиндр, с выступами по периметру.
— Ну и громадина, — сказал майор.
По приборам длина корабля превышала три километра. Поверхность корабля пришельцев не была гладкой. Нерегулярной формы панели покрывали весь корпус, громадные складки материала похожего на ткань тянулись от носа к корме.
— Сканируй в инфракрасном, — сказал майор.
Термальная карта объекта, охлажденного до температуры межзвёздного пространства, не имела, конечно, особого смысла, но чувствительному сканеру даже неравномерностей вызванных излучением далёкого Солнца было вполне достаточно. Видимая оболочка оказалась ни чем иным как тонкой, рыхлой оболочкой, под которой скрывалось настоящее тело звездолёта — плотное и литое. Такая конструкция, видимо, защищала корабль от межзвёздной пыли на релятивистских скоростях и в разряженных метеоритных потоках на орбитальных.
Вскоре космолёт повис на расстоянии километра от пришельца и Потапов облачился в скафандр для выхода в космос и осмотра объекта. Выплыв из шлюза он вывел из ангара ракетное «помело», работающее на сверхсжатом азоте. Легкое касание клавиши на рукаве скафандра и Потапов отправился в пятиминутный полет до корабля пришельцев.
— Есть ли признаки жизни? — обратился по рации Потапов к Рубину.
— Пока все тихо, господин майор!
Больше всего Потапов опасался того, что намерения землян будут приняты за недружественные. В таком случае его могли испепелить на полдороги твердотельным лазером или расстрелять из космической безоткатной пушки. Была мысль послать Рубина как младшего по званию, но ведь этот сопляк обязательно напортачит.
— При любых изменениях докладывай сразу!
Тело инопланетного звездолёта медленно вращалось уже совсем близко, Потапов притормозил, чтобы не попасть под удар, а когда гигантский угол звездолёта величественно проплыл мимо майор выжал газ и через минуту с легким толчком коснулся поверхности, которая мягко спружинила, выбросив в пространство немного серебристой пыли. Майор на глаз определил ось вращения и цепляясь за оболочку двинулся к точке, где отсутствие вращения позволило бы исследовать поверхность с комфортом. Найдя такое место как раз между двумя задними выступами, он открепил от скафандра плазменный резак и приготовился удалить верхний слой, чтобы обнажить скрытую поверхность.
— Рубин, повторяю, при проявлении любой жизнедеятельности, немедленно сообщай!
Потапов сменил светофильтр шлема и приступил к работе. Под воздействием высокотемпературной плазмы ткань отшелушивалась и под слабым давлением газа уплывала в космос. Через полчаса последние куски оболочки были отделены. Потапов посветил в образовавшуюся дыру фонариком. На расстоянии полуметра угадывался корпус. Майор протиснулся внутрь и дотронулся до поверхности. Гаптические датчики взялись за работу, передавая тактильные ощущения подушечкам пальцев.
— Рубин, поверхность корпуса напоминает байку, пытаюсь соскоблить образец.
Потапов вытянул из притороченного к ноге чехла вибронож и приставил к поверхности. От тонкой вибрации тут же заныли зубы, но байка стала удаляться на удивление быстро, обнажая корпус, тёмно-розовый и твердый как камень.
— Рубин, я пробился! Беру пробу.
В компактном спектрометре таблетка сжатого азота раскрутила турбину, бешено крутящийся наждак коснулся корпуса и отправил в небольшую камеру пылинку материала, где она тут же испарилась в лазерном импульсе. На космолёт отправилась спектральная инфограмма материала. Потапов с нетерпением ожидал результаты анализа.
— Что за материал, Рубин?
— Господин майор, что-то невероятно сложное, явно органического происхождения. Прочность, вязкость, износостойкость и прочие характеристики весьма низкие. Разве можно делать из этого корпус звездолёта? Вы уверены, что добрались до поверхности?
— По показания ультразвукового сканера, материал простирается на метры вглубь.
— Это больше походит на чурбан, весом в миллионы тонн, а не на звездолёт.
Потапов решал, что делать дальше. Можно было попытаться пробиться к корпусу в другом месте, но интуиция подсказывала, что и там он встретит ту же самую картину. Так в чем же дело? Звездолёт, построенный по какой-нибудь недоступной человечеству технологии? Биокорабль? Груз древесины братьям по разуму? Чушь! Для движения в межзвёздном пространстве с приемлемой скоростью нужны аннигиляционные двигатели или как минимум ионные. Хотя может быть, проблема в самом Потапове? Просто он не в состоянии правильно оценить ситуацию? Ведь инопланетный разум все-таки — другая жизнь, другая логика.
— Рубин, дай проекцию.
Космолёт землян за несколько часов ознакомления с кораблем пришельцев собрал о нем уйму информации. На внутренней стороне шлема, впаянная в стекло частая сетка оптоволокна отобразила трехмерное изображение звездолёта инопланетян.
У Потапова тотчас ёкнуло сердце и он почему-то вспомнил Лёшку, который погиб при освоении Нептуна. Отказали двигатели и орбита космолёта неумолима уводила корабль в кольца, где мелкая ледяная пыль изрешетила корабль. Потапов на орбитальной станции ничем не мог помочь. Когда космолёт вышел из колец, завернутое в простыню тело поместили в шлюз, прочитали заупокойную астролетчиков и отправили тело в вечное странствие по космосу…
— Рубин, — подавлено сказал Потапов, — я знаю что это такое. — Когда космонавт погибает в космосе, его хоронят в пространстве. У межпланетчиков есть такая традиция. Тело может путешествовать миллионы лет и даже пересечь галактику.
— Меня ввел в заблуждение размер объекта…
— Должно быть эти инопланетяне рослые ребята…
— Мы пытаемся установить контакт с мертвым телом инопланетного космонавта.