Сумы

Добираться из Хельсинки до Санкт-Петербурга проще всего на русском туристическом автобусе. Это так недорого, что многие крутятся в челночном бизнесе. В Хельсинки везут водку, пиво, сигареты. Обратно — разнообразный ширпотреб. Цена одного блока сигарет по разные стороны границы отличается настолько, что точно покрывает стоимость билета туда-обратно. Финский автобус обойдётся как минимум в три раза, а поезд в шесть раз дороже. Единственное неудобство русского автобуса — это многочисленные остановки у всех крупных лабазов, для того чтобы забить товаром трюмы автобуса. Ещё русский автобус замечателен диалогами пассажиров, которые, в основном, представлены повидавшими виды женщинами.

— Говорите только за себя, а мне мужики нафуй не нужны! (громко, о причинах своего одиночества).

— Хохлы в Бельгии позорят русского человека! (популярно об иммиграции).

— Мужик, хрен тебе в руку, смотри на меня! (джигит за окном не обращал на даму никакого внимания).

— Петусо-ок, петусо-ок, пету-су-хуёк! (восторженно, разглядев в витрине магазина фарфорового петуха).

Подобным образом отвязные бабки развлекались десять часов пути. Оставалось только пожимать плечами неистребимому чувству превосходства этих челночных торговок швабрами над всеми прочими людьми. В первые минуты на Невском проспекте я привычно испытал культурный шок — хамили буквально везде: в пунктах обмена валюты, в кассах на вокзале, на улице. Даже водители умудрялись поставить свои машины прямо на зебре, так что пешеходам с тележками и сумками приходилось с матюгами протискиваться между пыльных бамперов. После обмена евро на рубли узнал, что курсы валют на вывеске у входа это только для сумм крупнее 500 евро. Для более мелких, чаще всего обмениваемых сумм, курс был, естественно, похуже и указывался мелким шрифтом у самого окошка операционистки. После перепалки с кассиром на вокзале я взял билет до Курска и в своё купе вошёл в радостно-агрессивном расположении духа, которое мне весьма пригодилось, потому что там обнаружились пьяные гопники, которые с ходу предложили мне свои услуги по распределению багажа в купе, всего за 150 рублей. К моменту отправления у меня остался только один попутчик, остальные, предварительно залив пол в купе пивом, сошли на перрон. Поезд тронулся. За окном проносились окраины культурной столицы. Волей неволей пришлось знакомиться с небритым попутчиком.

Серёга неделю назад освободился из мест не столь отдаленных, и после недели в гостях у друзей в Питере возвращался домой в Бологое. В тюрьму он попал, после того как избил в Москве прохожего за то, что тот отказался дать ему позвонить по мобильному телефону. С тех пор Серёга недолюбливал милиционеров и москвичей. Он служил танкистом и, по его словам, больше всего в армии ему мечталось перевернуть танк Т-64. Впрочем, мечтам не суждено было сбыться из-за достаточно низкого расположения центра тяжести боевой машины. Серёга закончил своё пиво, поинтересовался, что я буду пить и исчез в поисках водки, которую с большим трудом, но всё-таки достал. Водку разлили по стаканам, Серёга помрачнел и сказал, что водку не любит потому, что от неё «шизеет». После таких откровений я убрал подальше нож, которым нарезал закуску и немедленно выпил своё, решив, что лягу спать уже после Бологого. Первые 100 грамм оказались для Серёги и последними, он моментально уснул в сидячем положении, что было мне на руку. Я расстелил постель и спал до самого Бологого, пока будильник не напомнил мне, что Серёге пора сходить. В купе заглянула проводница. Она посмотрела сначала на початую бутылку водки и увядшую закуску, потом на меня и сказала: ты с ним пил, ты его и буди. Водку мы допили с отцом уже в Курске.

Курск был всего на полпути. Настоящей моей целью было попасть на Украину и повидать родственников, которых я не видел, страшно даже сказать, больше 20 лет. В автобусе было поначалу очень холодно из-за открытых люков, а в полдень невыносимо жарко из-за отсутствия кондиционера. Тепло, видимо, сказалось и на пограничниках, потому что на КПП в Судже в мой паспорт поставили печать, которая утверждала, что из России я выехал раньше, чем въехал. Дальше были Сумы, Плёс, деревеньки и сёла, двоюродные сёстры, дяди, неожиданные племянники, сало, картошка, много водки и бессонная ночь на вокзале.