Из поездки в Питер мой друг Иван вернулся мрачный как туча.
— Что случилось?
— Сумку украли!
— Видеокамера?!
— Да, она была там…
— Черт…
Иван целый год помогал собирать и чинить компьютеры в какой-то полуподвальной конторе в Питере, чтобы заработать необходимую сумму денег. Он говорил, что фотография навсегда останется его основным увлечением, но настало время воспользоваться плодами прогресса и попробовать свои силы в видео. Он собирался поступить в художественный институт, а пока в меру своих сил экспериментировал с разными жанрами искусства. И вот, когда он купил камеру, заставил меня перевести инструкцию, изучил все кнопочки и поехал прогуляться с девчонками в Питер, а заодно испытать технику, у него эту технику украли. Для Ивана это было хуже конца света.
Несколько дней Иван не мог думать и говорить ни о чем, кроме украденной камеры. В бюро находок, куда он обратился, не питая, впрочем, никаких надежд, на Ивана посмотрели как на идиота: где, извините, найти дурака, который отказался бы от новой японской камеры?
В такой вот грустной ситуации мне и пришла в голову идея всей этой хохмы. Рассказывая Ивану, что задумал, я видел как постепенно менялось выражение его лица и глухое отчаянье в глазах, наконец, сменилось на мрачный мстительный огонек. В главном мы были согласны и наши мнения расходились только в некоторых деталях. Иван настаивал на свинце, а я думал о чем-то более привычном, хотя и не менее тяжелом. Иван отказался от своей идеи только когда я нарисовал ему ситуацию где фигурировал увешаный дубинками ОМОН и мы, тщетно пытающиеся доказать, что свинец не ворованный.
Мы принялись за подготовку акции. Понадобились крепкие сумки, тележка и чемодан. В своем гараже я нашел литую двухпудовую гирю. Иван пожертвовал для общего дела несколько гантелей, а у знакомых мы позаимствовали еще одну огромную гирю.
В ближайшую субботу, тяжело груженые, мы отправились на ободранной электричке в Питер. Выбравшись на перрон Московского вокзала, отошли подальше от людей и занялись перепаковкой. Гири и гантели из сумок перекочевали в чемодан. После чего Иван обошел вокруг чемодана, критически осматривая орудие мести:
— Больше чем на двадцать кило не выглядит, — заключил он.
Фибровый чемодан с блестящей металлической окантовкой и пузатыми серыми боками выглядел неплохо. Из-за небольшого размера он смотрелся даже импозантно, хотя сумел вместить в себя почти девяносто килограммов железа. На тележке мы повезли груз в сторону ворот на Невский проспект, где было по обыкновению многолюдно. Иван пододвинул чемоданчик к стене…
Настало время шоу. Мы отошли от чемодана метров на десять в сторону телефонной будки. В потоке идущих мимо людей нас было совсем не просто принять за владельцев. Сиротливо стоящий у стенки чемодан немедленно начал притягивать к себе взгляды прохожих. А когда в Питер прибыла очередная электричка из пригорода, людей стало столько, что мы даже не заметили как произошла первая попытка похитить чемодан. Прошедший мимо мужчина, находу наклонился и подхватил чемодан. Мы даже вздрогнули, настолько это было естественно и незаметно сделано. Подхватить-то чемодан он сумел, а вот сдвинуть его с места не вышло. Рывок, приглушенный вскрик, мужчина дернулся и подозрительно воззрился на чемодан, потирая запястье, а потом быстро оглянулся по сторонам. Мы молча смотрели в его направлении. Мужчина заметил это, что-то недовольно буркнул и снова влился в толпу.
Иван от души веселился:
— Три минуты, двадцать шесть секунд и наш чемодан увели! Поверить не могу!
Похоже наша затея сразу же начала давать предполагаемые результаты: воруют!
Однако, первая попытка унести чемодан произошла так быстро, что кроме самой констатации факта не доставила нам удовольствия и прекращать с таким трудом подготовленную операцию не было никакого желания. Мы остались стоять у телефонной будки, делая вид, что неторопливо беседуем между собой, но продолжали внимательно наблюдать за чемоданом.
Вторым неудачником оказалась старушка. Совершенно неприметная, опрятно одетая бабушка, с аккуратно повязанным платком. В ее внешности проглядывало то неуловимое, что присуще только коренным ленинградкам. Мы приметили ее довольно рано и долго не принимали всерьез, считая, что она возможно ждет кого-то у арки. Бабка внимательно всматривалась в толпу и осторожно бочком подбиралась вдоль стены к чемодану. Это выглядело уже довольно подозрительно и мы нырнули в плотную толпу, чтобы подобраться поближе и были тотчас увлечены вперед. Когда мы снова увидели чемодан бабка уже по-хозяйски суетилась вокруг него:
— Позабыли чемодан, батюшки-светы, несутся по улицам… — бессвязно причитала она.
Дальше все повторилось с небольшими отличиями. Бабка как и мужчина до нее ухватилась за ручку чемодана. Вес был неподъемным и она замерла в растерянности. Было заметно, что с подобными неожиданностями ей встречатся не приходилось. Я думал просто понаблюдать за ней, но старушка не уходила даже убедившись, что чемодан невозможно унести. И тут Иван решил немного разнообразить сценарий, оттолкнулся от стены и направился прямо к ней. У него, видимо, имелся припасенный план и я решил не вмешиваться, а в случае чего и подыграть.
— Вам помочь бабушка? — пряча улыбку спросил Иван.
Бабка метнула на него одновременно наглый и настороженный взгляд:
— Спасибо, светик, до трамвая я его окаяного сама дотащу.
Как бы не слушая, Иван наклонился и взялся за ручку:
— Боже мой, да у вас в чемодане свинец что ли?
— Не трожь милок, нагрузили меня бедную, теперь несу вот…
Иван обернулся ко мне и подмигнул:
— Бабуся, у нас вот и тележка с собой, давай поможем?
Для бабки похищение чемодана непредвиденно затягивалось и сама затея с каждой секундой становилась все опаснее. В любой момент мог вернуться настоящий владелец и мы просто мешали, но взятая роль не позволяла ей так просто отказаться от помощи. Я помог Ивану поднять чемодан и погрузить на тележку. Внимательно объезжая колдобины разбитого асфальта, мы направились к сторону Невского. Под тяжестью гирь и гантелей тележка поскрипывала. Бабка шла рядом и на ее лице читалась работа мысли.
— Поставьте чемодан здесь, между киосков, — внезапно попросила она.
До трамвайной линии было далеко, но Иван не возражал, остановился.
— Дед мой, подъедет на машине и заберет, я уж подожду… — пояснила она.
Мы стояли перед бабкой и молчали. Я уже соображал как объяснить, что чемодан-то наш, когда она как будто очнулась и начала рыться в карманах пальто. Достала потертый кошелек, вытащила тощую пачку денег и начала отслюнявливать банкноты, щурясь без очков.
— Держите, мальчики, за работу, — протянула она Ивану десятирублевую бумажку.
Невероятно, нам платили за то, что мы помогли украсть собственный чемодан. Поблагодарив бабку мы сделали вид, что ушли, а сами свернули вправо и стали за киоском.
— Пора закругляться с шуткой, — сказал мне Иван растерянно. — Ей не унести чемодан, поэтому она попытается открыть его, а ключи-то у меня. Не хватало еще, чтобы она сломала замок…
Тут же вернувшись, мы застали бабку за вскрытием замка, к нашему счастью ей не удалось продвинуться в этом деле достаточно далеко. Иван продемонстрировал, что его ключи открывают чемодан, а я в это время гадал чем закончится похищение. Надо отдать должное бабке, она осталась в роли до самого конца и тут же начала возмущаться, что мы хотим, якобы, отнять у нее чемодан, правда, не настолько громко, чтобы на это обратили внимание прохожие. Угрожая нам милицией, бабка исчезла. Мы облегченно выдохнули. Но внезапно эта удивительная старушка налетела обратно, требуя возвращения десяти рублей. Совершенно потрясенный Иван протянул ей бумажку и бабка исчезла, на этот раз окончательно.
Мы повезли чемодан назад, постепенно приходя в себя. Я не был готов к таким особенностям национального охоты за чужими чемоданами и некоторое время мог только качать головой. Чемодан мы поставили на прежнее место и приготовись ждать следующего воришку. Судя по динамике предыдущих попыток ждать оставалось совсем недолго. За двадцать с небольшим минут было сделано две попытки и ничто не предвещало уменьшения активности предприимчивого населения. Теперь каждого в толпе мы принимали за похитителя и мысленно оценивали его шансы.
Хотя третью попытку мы не пропустили, но и она оказалась полной неожиданностью.
Навстречу основному потоку людей двигался интеллегентного вида мужчина. В правой руке он нес дипломат, в левой красивый пакет с бутылкой водки. За ним носильщик толкал тележку с тяжелыми вещами. Мы заметили, как посмотрел носильщик на наш чемодан и сразу поняли, что произойдет дальше. Носильщик выглядел достаточно плотным, чтобы в одиночку поднять и погрузить чемодан на тележку. Шансы у него были великолепные, но как это иногда бывает — вмешался случай. В последний момент, когда мы готовы были сорваться с места на защиту чемодана, носильщик заметил рядом мужчину с дымящейся сигаретой и решил не рисковать, а лишь с сожалением проводил долгим взглядом манящий груз.
А через несколько минут появился ОМОН. Как только в толпе замелькали бирюзовые человечки я понял, что нашей забаве приходит конец. Скорее всего, о непонятном чемодане сообщил носильщик. Он мог посчитать, что совершил ошибку, упустил лакомую добычу, и чемодан все-таки потерян. В этом случае стоило сообщить хотя бы для того, чтобы он не достался никому другому. Если же чемодан не потерян, то все равно имело смысл сообщить в милицию, чтобы научить владельца не отходить далеко от чемодана и не вводить других в искушение.
Крепкие ребята в шнурованных ботинках блокировали проход, встали с обеих его сторон и посоветовали прохожим поискать другой путь. Наша задача теперь заключалась в том, чтобы как можно быстрее объяснить бравым воякам, что чемодан наш. Когда на место приедет бригада саперов нас точно загребут в каталажку, хорошо если не побьют. Мы подошли в ОМОНовцу, руки которого отдыхали на автомате:
— Извините в чем дело?
— Проходи мимо, — сказал он, имея четкие инструкции не поднимать паники.
— Тогда можно мы заберем наш чемодан?
ОМОНовец быстро сложил два и два и позвал офицера. Муторная процедура идентификации наших личностей и проверки содержимого чемодана затянулась надолго. Какая удача, что мы догадались взять с собой документы. Особые распросы вызвали гантели и гири: куда мы их везем и с какой целью? Мы отвечали, что качаем мышцы и перевозим наши рабочие снаряды в другое место.
Выпустили нас только под вечер. Гири и гантели снова лежали в сумках и мы медленно шли по перрону. Настроение было такое, какое обычно бывает после того как хорошо поработаешь в спортзале: приятная усталость в мышцах и легкая апатия.
В городской вечерней дымке к вокзалу приближалась электричка. Через минуту из каждого вагона на перрон вывалится разношерстная толпа с кулями, мешками, сумками, тачками. Каждый из этих людей будет готов схватить любую вещь на своем пути и, зная это, я невольно покрепче взялся за ручки своей сумки.